Завершение объединения русских земель и образование Российского государства. Становление органов центральной власти - Российское государство во второй половине XV - начале XVII в. - История России с древности до начала XVII в.

Иван III (1462—1505 гг.) по праву заслужил имя Грозного — так стали впервые называть именно его, а не его внука. Еще при жизни отца он был объявлен в 1451 г. его соправителем и с 12 лет начал ходить в военные походы. Позднее Иван III стал первым из московских князей, который перестал лично водить полки и не участвовал в сражениях. Расчетливый и беспощадный политик, искусный дипломат, он был организатором московских побед, продумывая даже мелочи — так, в поход на Новгород он отправил не только военных, но и дьяка с летописями, чтобы документально продемонстрировать новгородцам их «неправды», должным образом отредактированные.

При Иване III процесс «собирания земель» Северо-Восточной Руси вступил в завершающий этап. По завещанию отца Иван III получил большую часть владений — 16 городов, тогда как четырем его удельным братьям досталось только 12. Материальные возможности и военная сила Москвы были подавляющими: в 1463 г. был присоединен Ярославль, в 1474 г. ростовские князья продали Ивану III вторую половину Ростова (первую половину присвоил еще Иван Калита). В 1471—1478 гг. после упорного сопротивления (московский великий князь ходил на новгородцев и войной в 1471 и 1477 гг., и миром в 1475 г.) покорился Новгород; республиканское правление было уничтожено, и московская территория сразу увеличилась в два раза. В 1485 г. соединенное московское войско осадило Тверь, и последний тверской князь эмигрировал в Литву. В 1489 г. присоединена Вятская земля. При Василии III в 1510 г. была ликвидирована независимость Пскова, в 1514 г. у Литвы отвоеван Смоленск, в 1521 г. присоединена Рязань.

Таким образом, все основные земли Северо-Восточной Руси перешли «под высокую руку» московского великого князя. Ко времени смерти Василия III в 1533 г. его владения составляли 2 800 000 км2, что в 6,5 раз превосходило размеры княжества его отца в 1462 г. В 1485 г. Иван III принял титул «государя всея Русии».

В 1497 г. появился новый знак государственной власти — большая печать с официальным изображением герба — двуглавого орла, существующего, таким образом, у нас уже 500 лет. Вопреки распространенным представлениям, державный орел не является «гербом Византии», а скорее всего взят из государственной символики Священной Римской империи.

Однако «собирание земель» еще не означало подлинного государственного единства. По давней традиции, московские князья выделяли своим детям уделы. Княжества братьев Ивана III и Василия III представляли собой хотя и небольшие, но самостоятельные государственные образования. У удельных князей были свои бояре и слуги, полки, казна и администрация. В своих владениях князья сами выдавали жалованные грамоты. Со старшим братом они заключали договоры — «докончания». Удельные князья при Иване III не могли чеканить монету и вести самостоятельную внешнюю политику, но зато как члены московского княжеского дома они имели право на престол, и великим князьям приходилось держать своих родственников под контролем.

В 1491 г. Иван III «поимал» своего брата Андрея Углицкого и ликвидировал его удел, но перед смертью вновь выделил владения детям; Василию III опять пришлось иметь дело с уделами братьев. Поскольку у великого князя долгое время не было детей, он запретил братьям жениться, в результате чего к концу своего правления присоединил выморочные Волоцкий, Калужский и Углицкий уделы; но еще сохранялись княжества Юрия Дмитровского и Андрея Старицкого. Таким образом к началу XVI в. была в целом ликвидирована старая политическая система — федерация больших и малых княжеств. Однако следы ее в виде уделов сохранялись до конца XVI в.

Помимо уделов, великим князьям на правах вассалов служили князья Стародубские, Мстиславские, Одоевские, Воротынские, перешедшие на московскую службу из Литвы вместе со своими княжествами. Эти пограничные «служебные князья» оставались полными хозяевами своих земель, имели своих бояр и слуг и даже укрепленные города — Воротынск, Венев, Епифань.

Самостоятельную структуру представляла и церковь: митрополит и епископы владели значительными вотчинами и имели своих бояр и светских слуг, которых наделяли землей.

Местные князья перестали быть суверенными государями, но сохранили свои вотчины уже как «пожалование» великого князя. На этих землях по-прежнему действовала их администрация, князья собирали дань и имели право суда по всем делам. Новгородская земля сохранила свою денежную систему (новгородская «копейка» была вдвое тяжелее московской «деньги»), единицу налогообложения — «обжу», судебные порядки; тамошние землевладельцы должны были нести военную службу в пределах своей территории, а купцы имели монопольное право на торговлю с Ливонией. После присоединения Смоленска в 1514 г. жалованная грамота давала горожанам целый ряд налоговых привилегий. На территории страны действовали разные нормы взимания даней.

Быстрое объединение территорий со своим укладом жизни и правовыми нормами при относительно низком уровне экономического развития и торговых связей делало новую державу внутренне непрочной, рыхлой, поскольку в обществе еще не созрели условия для внутреннего единства многочисленных бывших уделов, городов и разнородных слоев знатных и незнатных вотчинников и «вольных слуг».

Главной задачей Ивана III и его наследников с 80-х гг. XV в. стало превращение совокупности бывших княжеств и земель в единое государство. Выход был найден в строительстве централизованного аппарата управления и развитии условного феодального землевладения, т.е. такой формы обеспечения военной и гражданской службы, которая ставила землевладельца-помещика в прямую зависимость от государя и центральных властей.

Основой для формирования новой системы управления стало великокняжеское хозяйство — «дворец» и «государев двор». Канцелярия «дворца» уже накопила опыт и кадры специалистов; с 60—70-х гг. XV в. они смогли развернуть систему государственной документации: посольские, разрядные, писцовые книги. «Государев двор» в начале XVI в. уже включал в себя не только старые боярские, но и княжеские роды, переходившие на московскую службу. Московским государям служили князья ярославские (Курбские, Сицкие), оболенские (Долгоруковы, Репнины), суздальские (Шуйские), ростовские (Темкины, Лобановы), а также отпрыски литовской династии Гедиминовичей — князья Голицыны, Куракины, Хованские, Трубецкие.

Отношения между родами и назначения по службе чинов государева двора регулировались местничеством — порядком, определявшим назначения членов служилых фамилий на военные и прочие государственные должности и ставившим одного выше, а другого ниже на определенное число «мест». Дети, племянники и внуки одного боярина должны были находиться на службе в таком взаимоотношении с потомками другого, в котором когда-то служили их предки. «Отеческая честь» зависела от происхождения, и это заставляло московских князей назначать на ответственные должности людей «родословных».

С другой стороны, местничество основывалось на прецедентах, и роды, долго и верно служившие московским князьям, укрепляли свои позиции. Унаследованную «отеческую честь» необходимо было постоянно поддерживать службой. Учитывались заслуги и предков, и самого претендента, поэтому наложение великокняжеского наказания — «опалы», бегство с поля боя или отъезд в Литву одного представителя семьи могли сказаться на местническом положении всего рода и ухудшить его положение при дворе. Верховным судьей же в местнических спорах был сам государь: «Чей род любится — тот род и высится».

В 1517 г. в источниках впервые появляется термин «Дума» для обозначения органа, где 5—10 бояр и столько же окольничих выступали ближайшими советниками государя. Из состава «двора» выбирались наместники и волостели, которых великий князь ставил во главе новых территориальных единиц — «уездов», делившихся на «волости» и «станы». При отсутствии готового аппарата управления наместники приезжали на службу со своим «двором» — вольными слугами и холопами. Деятельность наместников на такой должности — «кормлении» регулировалась «уставными грамотами», определявшими объем полномочий и размер содержания — «корма», который должно было предоставлять деньгами и натурой (мясом, рыбой, овсом) — местное население. Наместник творил суд по уголовным и гражданским делам и взимал в свою пользу штрафы и судебные пошлины. Однако во избежание злоупотреблений он должен был судить только с участием местных выборных «добрых людей», а его решения могли быть обжалованы в Москве.

С начала XVI в. из отдельных поручений — «приказов», дававшихся боярам и другим слугам князя, стали вырастать государственные учреждения — приказы. К середине века действовала уже система важнейших общегосударственных приказов: Разрядный (аналог Генерального штаба), Посольский (ведал связями с иностранными государствами), Ямской, Большого прихода, Разбойный (нечто вроде министерства внутренних дел); появился также особый Челобитенный приказ, принимавший жалобы на работу других органов управления. В приказах работали профессиональные управленцы — дьяки и подьячие: так XVI век стал временем рождения российской бюрократии. Образованные и талантливые дьяки — Федор Курицын при Иване III, Иван Висковатый и братья Щелкаловы при Иване IV — становились в XVI в. ближайшими советниками государя и занимали почетное место в Боярской думе («думные дьяки»).

При Иване III складывается общегосударственная система связи — «ямская гоньба». В повинность крестьян, проживавших вдоль больших дорог, входила перевозка от одной станции, называвшейся «ямома», до следующей казенных грузов и людей — гонцов, послов, воевод. Жители таких сел становились потомственными ямщиками.

На смену княжеским дружинам пришла единая армия — дворянское ополчение, созданное на основе поместной системы. Поместьем стал называться участок казенной земли с крестьянами, отданный конкретному лицу на условиях военной службы без права продажи, заклада, обмена. Передаваться по наследству поместье могло, только если сын выходил на службу «в отца место». «Испомещенных» в каждом уезде дворян записывали в списки и периодически вызывали на смотры, где проверяли их годность к службе «конно, людно и оружно». Согласно этим спискам дворяне отправлялись в поход, а соседи-помещики служили вместе всем «городом». Неявка или уклонение от службы наказывались конфискацией поместья. В случае гибели в бою дворянина вдове с детьми оставлялась часть поместья «на прожиток».

В поместную раздачу шли не только государственные («черносошные») и дворцовые земли. Присоединение к Москве Новгорода, Твери, Рязани сопровождалось «выводом» местной знати и конфискациями ее земель. Только в Новгороде с 1475 по 1502 г. Иван III отобрал у бояр и церкви около 1 млн десятин, на которых «испомещались» московские выходцы, в том числе из вчерашних холопов; эти дворяне-помещики XV—XVI вв. еще не имели фамилий. Попадали в помещики и слуги распущенных дворов бывших независимых князей. Рядом с ними поместья давались младшим членам знатных московских фамилий: их родовые владения дробились при наследовании, разорялись и продавались или отходили монастырям «на помин души». Получали поместья также выведенные московскими князьями из своих родовых вотчин бояре из Новгорода и других земель.

Организацией поместной системы в масштабах государства занималось специальное ведомство — Поместный приказ, учитывавший все пригодные для раздачи земли. Туда молодой дворянин подавал челобитную с просьбой его «испоместить». Обычно дворянский сын оставался «недорослем» до 15 лет, после чего вступал в службу и мог претендовать на получение поместья (в соответствии с происхождением и местом на служебной лестнице); в среднем же поместье середины XVI в. включало 10—30 крестьянских дворов. Обычно перед большим походом дворяне- помещики получали жалованье в 1—3 рубля, чтобы «подняться» на службу.

И знать, и дворяне-помещики выступали на войну со своими лошадьми, вооружением и припасами. Знатный боярин мог себе позволить приобрести дорогостоящее «импортное» вооружение стоимостью в 40—50 рублей — за эти деньги можно было купить целое село с деревнями. Рядовые помещики выходили в отцовских и дедовых кольчугах (или в более дешевых стеганых кафтанах — «тегиляях») и составляли основу русской армии времен Ивана Грозного: в середине XVI в. их количество достигало 40—50 тыс. человек. В походе дворянские «сотни» входили в состав основных войсковых подразделений-полков: большого полка, полка правой руки, передового полка, сторожевого полка, полка левой руки. Полками командовали воеводы из состава «государева двора».

Помимо дворянского ополчения, при Иване III появилась первая пехота, вооруженная ружьями; в XVI в. она стала называться стрельцами. Стрелецкие полки (численностью 500—1000 чел.) составляли гарнизоны городов и крепостей; они же несли полицейскую службу. Вооружены стрельцы были гладкоствольными ружьями-пищалями, бердышами (топорами на длинных рукоятках) и саблями. Стрельцы набирались из вольных людей; служили пожизненно и наследственно и за службу получали государево жалованье. У стрельцов уже была однообразная форма, кафтаны разных полков различались по цвету: красные, синие, зеленые. Но в мирное время стрельцы жили в Москве и других городах в своих слободах с семьями, занимались ремеслом и торговлей. Помимо стрельцов, в состав войска входилии другие служилые люди «по прибору»: пушкари, сторожа на засеках, казаки.

В Москве действовали арсенал — Оружейная палата и Пушечный двор, где отливались орудия. Знаменитый архитектор Аристотель Фиораванти был «по совместительству» главным военным инженером русской армии. Тяжелые пушки с крупным калибром составляли осадную и крепостную артиллерию; в полевых войсках находились более легкие и подвижные орудия. Всего же на вооружении в крепостях и арсеналах находилось до 2 тыс. орудий. На ежегодных смотрах пушкари показывали свое искусство в стрельбе по мишеням. В XVI в. русские мастера уже умели изготавливать орудия с казенными затворами и многоствольные установки на вращающемся барабане. В полевых сражениях с татарской конницей успешно применялись «гуляй-города» — подвижные замкнутые укрепления из щитов с отверстиями для пушек и пищалей. С появлением артиллерии деревянные стены престали быть надежным укрытием, поэтому стали строить крепости из камня и кирпича: новые кремли в Москве, Туле, Зарайске; крепости Ивангород и Смоленск. Постройкой крепостей и осадными работами руководили инженеры — «розмыслы».

Становление новой армии и администрации, как и активная внешняя политика, требовали средств, поэтому к концу XV в. сложилась новая система налогообложения. Начиная с 60-х гг. XV в. стали составляться «писцовые книги» — валовые описания пахотных земель и крестьянских дворов по каждому уезду и каждому владению, на основании которых исчислялись поземельные прямые налоги: с определенного количества земли («сохи») собиралась в казну сумма, которую раскладывали между собой сами крестьяне-общинники. Основные прямые налоги получили в XVI в. название «дани», «ямских» и «полоняничных» денег.

Косвенные налоги собирались путем государственной монополии на продажу «хлебного вина» (низкоградусной водки), введенной в России в начале XVI в. Были открыты первые кабаки — государственные учреждения, сдававшиеся на откуп частным лицам или управлявшиеся выборными и приносившими присягу «кабацкими целовальниками». Их задачей было привлечение покупателей и сбор кабацких доходов в казну «с прибылью против прежних лет».

Прочими источниками денежных поступлений государства служили таможенные пошлины и перечеканка западноевропейских серебряных монет — «талеров» в московскую «деньгу». В 1535 г. началась денежная реформа, в результате которой в России появилась единая денежная система, а основной монетой стала маленькая серебряная овальная монета с изображением всадника с копьем — отсюда и название «копейка»; 100 таких копеек составляли 1 рубль.

Правительство Ивана III начало наступление на привилегии землевладельцев: прекращалось освобождение их владений от основных прямых налогов. Особенно эти меры задели церковь: ей (архиерейским кафедрам и крупнейшим монастырям) принадлежало в XVI в. примерно 20 % всех пахотных земель и угодий в государстве. В 1478 г. Иван III конфисковал половину владений новгородского архиепископа и шести монастырей, а на церковном соборе 1503 г. поставил вопрос о ликвидации церковного землевладения, однако, встретив сопротивление церковных властей, отступил. Василий III в отношениях с церковью был более осмотрителен и получил поддержку влиятельного игумена-основателя Волоколамского монастыря Иосифа и вышедшего из этой обители митрополита Даниила. В своих сочинениях Иосиф Волоцкий провозглашал божественный характер царской власти: «Царь убо естеством подобен есть всем человеком, а властию же подобен есть вышнему Богу»; на земле же царь является высшим судьей и в светских, и в церковных делах.